Голос заполнил крошечное помещение, не оставляя Солу ни свободного пространства, ни времени для раздумий.

Затененное лицо было обращено к Солу. Человек приближался. Плечи его были все так же ссутулены, он делал мелкие рывки, выписывал зигзаги, заходя то с одной, то с другой стороны, двигаясь уверенно, воровато, агрессивно.

Сол сглотнул. Голова кружилась, во рту пересохло. Он силился сплюнуть. Воздух был сухим и настолько упругим, что он почти слышал эту упругость, как жалобный стон дверных петель, который, казалось, так и не смолк. Невозможно думать – только слушать.

Зловонный призрак чуть выдвинулся из тени. Грязный плащ распахнулся, и Сол успел увидеть под ним сорочку более светлого серого оттенка, украшенную рядами направленных вверх черных стрел – слишком шикарно для тюремной одежды.

Голова горделиво возвышалась на сутулых плечах, скрытых плащом.

– Знаешь, я вдоль и поперек облазал вечный Рим. И веселый Париж, и Каир, Берлин… где я только не лазал – но Лондон всегда был мне особенно дорог. Перестань так пялиться на меня, парень. Все равно не врубишься. Я ползал по этим кирпичам, когда здесь еще были казармы, потом тюрьмы, потом фабрики и банки. Я тебе не абы кто, парень. Считай себя счастливчиком, потому что я обратил на тебя внимание. Это большая честь для тебя.

Путаный монолог прервался театральной паузой.

И вдруг Сол понял, что сошел с ума. Голова кружилась. Все сказанное ничего не значит, это бессмыслица и абсурд, надо смеяться, но тягучий воздух сковывал его движения. Он не мог говорить, не мог смеяться. Он чувствовал, что плачет, а может, глаза просто слезились в спертом воздухе камеры.

Слезы Сола, похоже, взбесили незваного гостя.

– Хватит хныкать! – прошипел он. – И забудь своего никчемного папашку. Все кончено, есть куда более важные вещи, о которых стоит побеспокоиться.

Он снова замолчал.

– Ну что, идем?

Сол настороженно взглянул на него. Голос наконец вернулся.

– О чем ты говоришь? Что это значит? – прошептал он.

– Идем, я сказал. Пора сматываться, сваливать, делать ноги, рвать когти!

Человек огляделся заговорщицки и, прикрыв рот тыльной стороной ладони, произнес театральным шепотом:

– Я похищаю тебя.

Он слегка расправил плечи и удовлетворенно закивал, невыразительное лицо расплылось в довольной улыбке.

– Скажем так, наши с тобой пути случайно пересеклись. Я чую, на улице уже хоть глаз выколи, так что вряд ли о тебе сегодня вспомнят. Кажется, хавки можно не ждать, так что откланяйся грациозно и сваливаем. У нас есть дело, но здесь не место для задушевной беседы. А впрочем, смотри сам. Еще немного, и тебя выставят заядлым отцеубийцей, а ключи от твоей камеры проглотят. Поверь, справедливости ты все равно не добьешься. Поэтому спрашиваю в последний раз: мы идем?

Сол понял, что готов согласиться. Он с ужасом осознавал, что готов идти за этим существом, готов следовать за этим человеком, даже не рассмотрев как следует его лица. Они вдвоем сбегут отсюда.

– Кто… кто ты такой?

– Ты правда хочешь знать?

Этот голос, который звучал словно бы отовсюду, доводил Сола почти до обморока. Худое лицо, освещенное тусклой лампочкой, маячило всего в нескольких дюймах. Он силился разглядеть его черты в полумраке, но странным образом лицо все время оставалось в тени. Слова зачаровывали, как заклинание, гипнотизировали, как ритуальная музыка.

– Перед тобой особа королевской крови, приятель. Я там, где мои подданные, а они повсюду. В городах миллионы трещин, и это мое королевство. Все это мои владения.

Позволь же, я расскажу о себе.

Я слышу то, что осталось не сказанным.

Знаю все тайны домов и жизнь вещей. Внимаю надписям на стенах.

Живу в старом Лондоне.

Кто я такой? Сейчас расскажу.

Король и глава преступного мира. Я – тот, который воняет. Вождь тех, кто питается отбросами, и живу я там, где меня не хотят видеть. Ибо я – незваный гость. Я убил самозванца и беру тебя под свою опеку. Когда-то я истребил половину вашего континента. Я знаю, когда тонут ваши суда. Я ломаю ваши мышеловки о колено и ем сыр у вас на глазах, ослепляя вас своей мочой. Я тот, у кого самые твердые зубы в мире, я усатый парень. Я – герцог сточных канав, мои владения – подземелья. Я – король королей.

Внезапно он повернулся к двери и сбросил плащ, открывая имя, написанное грубыми черными буквами между рядами стрелок на спине рубашки.

– Я – Крысиный король.

Глава 3

Далеко на юге, в самом сердце города, печально взвыла сирена. В воздухе витал едва различимый запах дыма. Он смешивался с выхлопными газами и вонью от помоек, но к ночи стало прохладнее, даже посвежело.

Над черными мешками с мусором и пустынными улицами возвышались стены Северного Лондона, над стенами – шифер крыш и еще выше, над крышами, – два силуэта: один стоял, расставив ноги, как альпинист, на гребне крыши полицейского участка, а другой жался в тени антенн-тарелок.

Сол сидел, крепко обхватив себя за плечи. Сверху нависала фигура его нежданного спасителя. Вид у Сола был жалким. За время побега одежда сильно протерлась о бетон, исцарапанная грубой тканью кожа покрылась ссадинами и кровоточила.

Внизу, внутри здания, осталась камера, которую он только что покинул. Наверное, полиция уже обнаружила его исчезновение.

Сол представил, как там все суетятся, разыскивая его, выглядывают из окон и поднимают по тревоге полицейские машины.

Там, в камере, нелепое существо, именующее себя Крысиным королем, сразило Сола своими высокопарными, абсурдными речами, от которых перехватывало дыхание и немел язык. Вот он снова замолк, ссутулил свои костлявые плечи, готовый противостоять порывам ветра. И опять приглашение, такое обыденное, будто скучающего приятеля зовут на вечеринку:

– Идем?

Сол заколебался, ожидая дальнейших указаний, сердце его учащенно забилось. Крысиный король подошел к двери, осторожно потянул её на себя и открыл, на этот раз молча. Он быстро просунул голову в узкую щель между дверью и косяком, покрутил ею в обе стороны, потом, не оглядываясь, протянул руку назад и поманил Сола за собой. Нечто волшебное пришло, чтобы увести его отсюда, и Сол тихо двинулся вперед со смешанным чувством вины, надежды и волнения.

Сол подошел ближе, и Крысиный король, быстро обернувшись, без предупреждения втолкнул его плечом в пожарный лифт. Когда же он резко схватил Сола и взвалил его на себя, тот едва не испустил дух, от неожиданности издав возглас удивления, но Король тут же прошипел:

– Заткнись.

Король легко шагнул вперед, Сол не шевелился. При каждом шаге дурнопахнущего незнакомца его подбрасывало вверх-вниз. Сол стал прислушиваться.

Голова его оказалась прижатой к спине Короля. Удушающие запахи зверья и нечистот смешивались воедино. Послышался слабый жалобный скрип, словно где-то вдалеке открылась дверь. Он зажмурился. Сквозь веки свет в коридоре казался красным.

Узкие плечи Крысиного короля впивались Солу в живот; он ощутил, как Крысиный король немного помедлил, потом двинулся вперед, не издав ни звука. Сол зажмурился еще плотнее. Дыхание сбилось. Совсем близко раздавались приглушенные голоса. Сола прижало к стене. Король держался в тени.

Впереди послышались твердые шаги и стали неумолимо приближаться. Сола шваркнуло о стену, Король быстро присел и замер. Сол затаил дыхание. Шаги становились все ближе и ближе. Сол уже хотел было закричать и выдать себя, чтобы покончить с невыносимым напряжением.

Легкое колебание воздуха, поток тепла, и шаги миновали.

Крепко держа Сола за ногу одной рукой, серый призрак продвигался вперед. Он был похож на похитителя трупов, согнувшегося под тяжестью неподвижного тела.

Так, с грузом на плече, он бесшумно двигался по коридорам. Снова и снова слышались шаги, голоса, смех. Люди проходили на таком неимоверно близком расстоянии, что можно было даже коснуться их, и каждый раз Сол задерживал дыхание, а Крысиный король останавливался, невидимый вместе со своей ношей.